За кайзера, за веру, за батюшку-царяМы жизни сложим.И это все не зря, о-о-ох не зря,Своим поможем!
В ноты я попадал не очень точно, зато пел громко и с чувством. Орал, можно сказать, но от души, что аж слезы наворачивались. Хороший гимн у десанта, с таким можно и на тот свет, а там свои встретят – придут на звук, точнее, на рев погибающего, но не сдающегося десант-риттера.
Окно кабины давало шикарный обзор на туннель впереди. В полутьме туннеля мне почудилось движение. Следовало поторапливаться.
Я медленно потянул рукоять от себя. Поезд тронулся. В добрый путь!
Следующие метры мы скорее ползли, почти разгоняясь. Я специально не передвигал рукоять дальше, хотел проехать первый изгиб туннеля и оценить обстановку.
Но то самое движение, померещившееся мне минуту назад, внезапно обрело конкретные черты. Из темноты навстречу поезду шли измененные.
Существа (называть их по-прежнему людьми я никак не мог) двигались уверенно, чуть пригнувшись к земле, как гориллы ходят по вольеру в зоопарке. Разве что передние конечности горилл гораздо длиннее и массивнее, измененным этого не хватало, и пертурбации, произошедшие с ними, превратили бывших рабочих в опасных бойцов: сильных, злых и безжалостных.
К счастью, воевать я с ними не собирался.
Мой поезд стремительно разгонялся – я дал волю энерготанкам. Существа при виде поезда заволновались и бросились вперед, как мне показалось, прямо под колеса.
Я высунулся из бокового окна и несколько раз предупреждающе выстрелил из «дырокола» по ходу движения, никого, впрочем, не поранив. Но измененные вняли и отскочили по обе стороны рельс, давая локомотиву проехать.
Парочка существ все же предприняла попытку добраться до меня – измененные умудрились запрыгнуть на подножку лестницы, ведущей в кабину машиниста, но я вовремя заметил беспорядок на корабле и снес обоих шустрил одним точным выстрелом.
Было ли мне их жалко, бывших рабочих и служащих… ну пусть даже контрабандистов и бандитов – тоже ведь люди, человеки… Нет, не было. Я мог бы соврать, изобразить несуществующие эмоции, но на самом деле мне было на них наплевать. Я их как людей не воспринимал, а если бы и воспринимал, относился бы как к врагу на войне – не повезло оказаться в ненужном месте в ненужное время. И не с той стороны. Судьба.
Фитиль зашелся с первой спички.
«Йо-хо-хо, ублюдок! С Рождеством тебя, червяк!»
Я распахнул дверь и встал на верхнюю ступень. Локомотив мчался в темном мрачном туннеле, яркой звездой освещая свой ход.
Пора прыгать. Сколько осталось? Поворот или два?
И тут я вылетел на относительно ровный и длинный участок рельс. Теперь я вспомнил точно, сразу за ним был очередной изгиб и там провал с червем.
Теперь же ситуация изменилась. Червь уже миновал изгиб туннеля, я видел его морду с тысячами жвал-дробилок. Он прокладывал себе путь к станции, а там и выход наверх, в город. А за одном червем не придут ли другие?
Ох, не завидовал я в этот момент ни Фридрихсграду, ни кайзер-императору царю-батюшке, ни полиции, ни червю, ни себе. Всем нам скоро так или иначе будет хреново. Уж поверьте мне, я большой специалист в подобных вопросах.
– И за батюшку-царя родила богатыря… – не совсем точно процитировал я Александра Сергеевича.
Я почти решился прыгнуть со ступени, как внезапно почувствовал, что локомотив сдает ход. Чертовы демоны ада! Рукоять тумблера самостоятельно сдвинулась на пару делений назад – аварийная защита. Машинист должен лично держать рукоять при столь стремительном разгоне, иначе механизм начинает торможение.
Я рванулся обратно к тумблеру и перевел рукоять в нужное положение. Локомотив встряхнулся, как собака после купания, и пулей полетел вперед.
Кажется, убраться отсюда я уже не успею.
Вот такой конец истории. Сожран гигантским червем! Нет, я все понимаю, так обычно и бывает, законы природы, круговорот и все такое прочее, мы жрем, нас жрут, но чтобы вот так разом, одним махом – это постараться надо…
Я печально смотрел, как догорал бикфордов шнур. Времени до взрыва оставалось всего ничего. Секунд десять.
Я еще прибавил скорость. Максимум. Имперские инженеры изрядно постарались, создавая это чудо техники.
